Новая Россия

Вряд ли среди читателей этой статьи найдётся человек, который абсолютно ничего не слышал об истории Саши Циклаури, которую обычно называют Зарубиной. Немудрено – дело получилось куда более громкое, чем все другие связанные с детьми скандалы в России за последние годы. Страсти не утихают и до сих пор, хотя девочка была перевезена в Россию более полугода назад, и с тех пор в её жизни мало что изменилось.

А копья вокруг неё – ломаются и будут ломаться. И это естественно. Сама-то Саша – обычная шестилетняя девочка, не слишком отличающаяся от всех своих ровесниц. Но именно в её деле ярче всего отразились те противоречия, которые существуют в умах думающей части нашего народа (не открою Америки, если скажу, что в наше время именно Интернет стал тем пространством, где развиваются и борются идеи – сейчас ему досталась та роль, которую в России 19 века играла литература).

Что, собственно, произошло? После того, как Саша была депортирована в Россию, множество людей выступило за возвращение девочки в родную Португалию. Но почему они так поступили? С политическими взглядами такая позиция если и связана, то опосредовано. В защиту Александры выступали многие коммунисты, включая и автора этих строк, и либералы. Националист Владимир Голышев разразился длинной статьёй – с тех же позиций. Более того, некая девушка из МГЕР на сайте своей организации также требовала возвращения Саши на родину. Её аргументы с точки зрения отечественного охранителя выглядят прямо-таки кощунственно: «Мы гражданина потеряем? Государство для человека, а не человек для государства».

Итак: почему? Да просто всех перечисленных авторов объединяет одно: для них на первом месте стоит человек, его интересы. В данном случае – интересы этой самой Саши (которую все уже привыкли называть Сандрой, хотя по-португальски сокращённое от Александры – Шана). Вообще-то для России такой взгляд не слишком характерен, но к этому мы вернёмся чуть ниже. А сейчас можно просто выразить радость по поводу того, что таких людей нашлось достаточно много.

В противоположном лагере оказались все те, для кого важен не человек, а нечто иное. К примеру, государственный престиж: российские власти сумели настоять на своём, и португальский суд был вынужден уступить им. Или патриотизм, понимаемый в смысле «русская девочка должна жить в России» (я не шучу, я дословно цитирую). Или традиционные семейные ценности, требующие безусловной принадлежности детей своим биологическим родителям. Словом, всё, что угодно, кроме человека.

Девочка Саша помимо своей воли стала детектором, выявившим подспудное разделение России на два лагеря. Вряд ли мы сильно ошибёмся, если предположим, что в недалёком будущем это разделение должно выйти на поверхность – и определить дальнейшую судьбу страны. Революция в умах победит или будет разгромлена, но состоится непременно. Это будет нечто вроде российского варианта Ренессанса – разрыв с традицией и освобождение личности.

Сомнительно, чтобы кто-то решился заявить, будто в России в центр мироздания когда-либо ставили человека. Уж во всяком случае, к дореволюционной России это ни в малейшей мере не применимо. Там над всем и над всеми стояло государство – и, разумеется, религия, но в России традиционно православие играло вторичную и служебную роль по отношению к государству, так что их можно не разделять. Человек же как таковой не значил абсолютно ничего. Да и какой именно человек? Крестьянин всегда был ничтожен и бесправен, даже и после 1861 года. Чиновник, винтик государственной машины, мог что-то значить лишь в этом качестве, но не сам по себе, не как личность. Акакия Акакиевича все помнят. Русская литература, безусловно, пыталась протестовать против такого взгляда на мир, но на решительный разрыв с традицией и у неё не хватило сил. Из наших классиков последовательным гуманистом можно назвать разве что Горького (и, в меньшей мере, Чехова). Всегда существовало что-то так или иначе стоящее над человеком, более важное и значительное, чем он.

Казалось бы, 1917 год, уничтожив монархию и сословное деление общества, задвинув религию на обочину общественной жизни, возведёт человека на подобающий ему трон. Это и произошло, но лишь отчасти. Действительно, советская культура в своей основе была глубоко гуманистической, и не признавала никаких явлений, стоящих или могущих стоять выше человека. Но это в теории – а на практике государство довольно быстро отделилось от тех людей, которым было предназначено служить, и обрело самодостаточность, превратившись в стоящий над всем идол. Наверняка многие из тех, чьё детство пришлось на советские времена, читали детский же рассказ Кузьмина «Любашин денёк». Там девятилетняя девочка в отчаянии кричит: «Я ведро утопила! Государственное!». Государственное – значит, священное.

Но и 1991 год, уничтожив советскую систему, не поставил человека в центр мира. Первоначально это место занял пресловутый «рынок», в жертву которому приносилось всё и вся. Он, представляемый многими либералами как средство для освобождения человека и установления демократии, превратился в цель – в такой же идол, каким прежде было государство. Ну а с начала нынешнего десятилетия и государство – уже теперешнее, несоветское – вновь стало обретать прежний характер, сакральный и надчеловеческий.

Итак, никогда в России человек не стоял на первом месте. Россия не переживала в своей истории Ренессанса, не сбрасывала пут традиции, религии и прочих ограничивающих человека установлений. Революция 1917 года была попыткой такого Ренессанса – попыткой великолепной, героической, но, в конечном счете, неудачной.

Однако учиться, как известно, никогда не поздно. Если нам надоело вертеться в порочном круге, от одной тирании к другой, если мы хотим превратить Россию во что-то приличное – Ренессанс необходим. Не было его в прошлом – значит, он должен быть сейчас, или через десять лет, или через двадцать. Необходимо прямо сказать, что ничего важнее человека в мире нет – и всё, что мешает ему жить и развиваться, должно быть уничтожено.

И здесь мы снова возвращаемся к той самой девочке Саше. Споры вокруг неё (в Живом Журнале закрепился термин «сандросрач») показали: в России есть достаточное количество людей, способных воспринимать и пропагандировать новое мировоззрение. Способных поставить интересы человека (в данном случае – шестилетней девочки) выше престижа государства, семейных устоев и всего остального.

А это значит, что Россия ещё не вполне безнадёжна.

Фото (С) http://www.ntm-tv.ru/