«Человек - единственный патриот. Он отгораживается от всех
остальных людей в своей собственной стране, под своим собственным
флагом, и презирает другие нации, и держит под рукой бесчисленных
одетых в мундиры убийц, которые обходятся ему очень дорого, - лишь для того,
чтобы отхватывать куски чужой страны и мешать ее жителям посягнуть
на его страну. А в промежутках между кампаниями он смывает кровь с
рук и трудится во имя "всеобщего братства людей" -
трудится языком» – писал Марк Твен. С тех пор миновало уже больше века, но
человечество так и не усвоило преподанный ему Твеном урок. И по сей день
патриотизм продолжает априори считаться добродетелью, и в политической борьбе
нет более верного способа свернуть шею сопернику, чем уличить его в антипатриотической
позиции. А патриотизм в его наиболее распространённом толковании тождествен
великодержавности. Так что горькие слова Твена продолжают оставаться
актуальными и сейчас – и, судя по всему, так будет ещё долго.
Всё, сказанное выше, справедливо для всего мира, но для
России – особенно. Это ведь наши с вами сограждане ещё с 1991 года страшно
переживают, что другие страны перестали их бояться. Казалось бы, рядовому
жителю России абсолютно без разницы, как к нему относятся страны, которых он,
скорее всего, никогда не увидит. Но это в теории, а на практике – сколько
политиков пыталось за прошедшие годы сделать себе имя, обещая возрождение
державного величия России? Вот то-то и оно. И Проханов недавно выступил с
осуждением Путина – за то, что Россия при нём так и не стала могучей и грозной
империей. А ведь у Проханова есть и читатели, и почитатели.
В других странах правительства, тратя деньги на закупку
оружия и военной техники, вынуждены оправдываться перед своими избирателями:
почему это они увеличивают военные расходы, когда те же самые средства можно
было бы потратить на социальные нужды, на создание новых рабочих мест… да мало
ли на что ещё? И насколько эти траты оправданы? Действительно ли предполагаемый
враг настолько силён и опасен? И существует ли он, этот враг?
Не то в России. Здесь разработка нового танка или покупка
Министерством обороны нескольких современных истребителей – это заслуга сама по
себе. И напротив, правительство осуждают как раз за то, что оно преступно
пренебрегает обороноспособностью государства и разваливает армию. Конечно,
власть поступает так в чьих угодно интересах, только не в наших – но здесь
интересны сами настроения.
Как это ни печально, приходится смотреть правде в глаза: мы
вынуждены говорить не о милитаризме российской элиты, а о стихийном и не всегда
осознаваемом милитаризме масс. Для нашей элиты армия и военно-промышленный
комплекс – бизнес, и не более того. А простой дядя Вася искренне радуется,
узнав, что в России разработан суперсовременный танк. Мысль о том, что на
создание этого танка потрачены его собственные деньги, и что без этого танка
сам дядя Вася жил бы хоть немного, но богаче, в его голову не приходит. Как и
вопрос о том, для войны с каким противником нужен этот танк. Мне могут
возразить, что такая установка возникла в результате официозной пропаганды.
Возможно – но что из того? Мы ведь говорим о самом факте, а не о причинах его
возникновения. А факт – существует.
Подобного рода патриотизм распространён настолько широко,
что его не всегда и замечают – он считается чем-то самим собой разумеющимся. Эта
статья, собственно, выросла из поста в Живом Журнале. Некий пользователь,
прочитав его, пригрозил «вылечить от жизни» автора, то есть меня. Что
характерно, эта угроза ни у кого особого возмущения не вызвала – и это логично,
поскольку в современном российском обществе она считается чуть ли не нормальной.
Другой комментатор убийством, правда, никому не угрожал, но вместо этого
заявил, что при оплате подорожавшего билета в метро его бы здорово утешило
сознание, что эти деньги пошли на разработку нового истребителя. Кого он этим
истребителем собрался истреблять? Ответа нет.
Великодержавный патриотизм – реальность. Та самая идея,
которая стала материальной силой, овладев массами (а овладела она ими не
сегодня и не вчера). Власть, само собой, разыгрывает патриотическую карту (с её
стороны было бы очень глупо не делать этого), но такие настроения существуют
независимо от неё.
Между тем: объём ресурсов, имеющихся в распоряжении каждой
нации, конечен. И ресурсы эти можно тратить либо на военное могущество, либо на
что-то ещё - например, на повышение уровня жизни. При этом необходимо
учитывать, что имперское величие – штука очень и очень дорогая. Скажем,
современной России оно явно не по карману. Предположим, власть в стране
сменилась, и новые обитатели Кремля проявили твёрдое намерение во что бы то ни
стало сделать нашу страну могучей и страшной. Всякий человек, обладающий хоть
зачатками воображения, легко сможет представить, во что это обойдётся – и чем
ради такой цели придётся поступиться всем нам.
Кстати, в число ресурсов ведь входят и люди - в смысле
рабочих рук. И превратить Россию в великую державу будет стоить немалого труда.
Сколько человек при этом погибнет? И от чего эти рабочие руки придётся
отрывать? Переводя это в более наглядные понятия: сколько, например, домов не
будет построено?
К сожалению, такие вопросы в России мало кто задаёт. Общество,
заражённое вирусом великодержавности – или, если угодно, патриотизма – утрачивает
способность рассуждать здраво, как только дело доходит до соответствующего
предмета. И всякий, ставящий необходимость державного величия под сомнение,
объявляется врагом.
Нет сомнения, что общество нуждается в лечении от
патриотической заразы. Но также несомненно, что современное российское
государство, эту заразу и эксплуатирующее в своих интересах, за подобное
лечение не возьмётся. Оно же себе не враг.
А это значит, что бороться с державным патриотизмом
предстоит нам – оппозиции, которая и в самом деле намерена построить новую
Россию.
